Красавицей я никогда не была, но где-то после двадцати поняла, что нравлюсь мужчинам. Причем, не ровесникам, а тем, кто лет на десять постарше. Таким, которые постарше, я (как позже поняла) нравилась уже и в 13-14, но в том возрасте это вызывало у меня только горе и слезы. Настоящее горе и страдания.
Как раз лет в 13 у меня сформировалась уже такая взрослая фигура — грудь примерно третьего размера, а талия сантиметров 58. Это, скорее всего, и привлекало взгляды мужиков на улице, их нескрываемое любопытство выливалось в вопрос типа: «Девушка, ты где такую грудь купила?» А я не знала, куда деться от позора. Нашла выход — стала носить рубахи мужского покроя, такие, чтоб на высоте груди и высоте талии были одинаковыми по ширине. Эти рубахи просто делали меня квадратной и жирной — зато на улице перестали задавать вопрос «где купила».
Свои кудрявые от природы волосы тоже терпеть не могла — распрямить было нечем, утюжков никаких не было. Придумала, что их надо стричь покороче. Понятно, что в итоге получился из меня баран в рубахе-балахоне.
Пришла как-то на урок в музыкалку, мне было уже лет 16. Сижу, долблю на пианино ненавистные гаммы, моя преподаватель смотрит на меня с той же ненавистью, что я на инструмент. Но сдерживается, чтоб не заорать, терпит, сжимает злобно губы.
Тут двери кабинета открываются, какая-то другая учительница заглядывает в класс и громко так в мой адрес произносит: «Ой, какой красивый мальчик»...
Я очень терпеливая была. Помню как сейчас смертельную обиду, которая меня охватила — мальчик? С титьками как поллитровые банки? Но не разрыдалась, проглотила. Дома перед зеркалом долго психовала, ненавидела себя и свои идиотские эксперименты над внешностью. Я ведь экспериментировала только для того, чтобы не нравиться дядькам старым (лет 30), а понравиться ровеснику, хотя бы одному...
Но этого не происходило. Им же нравились худые девочки с грудями-треугольничками. Блин, как же мне хотелось такие же треугольнички, а не мои холмы.
Сейчас вспоминаю и ржу - до чего же мы в то время были дуры. Может, не все, но я точно.
Поэтому, наверное, я потеряла ум сразу, как только на меня первый раз обратил внимание мой сверстник. Мне было 17. И любовь. И уверенность стопроцентная — если не он, то больше никто и никогда. Так и буду до старости одна. Как страдала, бедная, словами не передать.
Замужем была два раза, в перерывах между замужествами всегда окружали мужчины — красивые, высокие, стройные, пылкие. И давно уже нету той квадратной девочки-мальчика с коротко стриженной кудрявой головой, а я время от времени вспоминаю о ней. Мне ее жалко до сих. Но я и благодарна ей — она научила меня быть сильной.
