Жительница Серова Любовь Федоровцева рассказала о своем дяде Евгение Помозове, которого, как она думает, помнят в Североуральске. Жил он в Баяновке, прошел всю войну, вернулся в родной поселок. В декабре 2019 года ему бы исполнилось 100 лет. И Любовь Васильевна очень хотела рассказать одну историю, связанную с ее семьей и непосредственно с ее дядей Евгением Ивановичем Помозовым.
Невыдуманная история. Чужая красота
“Ну что же ты? Я тебе наряды привез, а ты умирать собралась! Ну очнись, ради Бога!” - так причитал мой дядя над потерявшей сознание сестрой - моей мамой. А мама все вынесла и пережила: сиротское детство, непосильный труд на лесозаготовках в леспромхозе, долгие голодные годы войны, мучительные ожидания вестей с фронта. В те годы брат был смыслом ее жизни. Когда проводила на войну, ждала его как отца, мужа, сына.
Появился ее брат на пороге, не успела мама ни обрадоваться, ни заплакать - потеряла сознание. Да так, что думали, жива не останется. А когда пришла в себя, увидела эти самые наряды - два шикарных шелковых платья. Зеленое и ярко-брусничное. И еще один подарок - красивую скатерть.
Подарки были хорошими, но куда нужнее в ту пору была новая телогрейка. Свою мама износила до дыр, везде в ней: и на работу, и в магазин, и в клуб. Поэтому красота была убрана в сундук до лучших времен. Они наступили. Дядя женился, и мама подарила платья его жене. К большому огорчению, тетя не надела их, потому что, говоря современным языком, они подошли бы разве что фотомоделям. На семейном совете решили, что их можно будет перешить, если появятся девочки.
Первой появилась я. В шесть лет знала историю платьев и потребовала исполнить обещанное. Но мама заявила, что я еще мала, отрезать много придется, жалко.
Моим любимым занятием было рассматривать наряды, щупать ткань и представлять себя красавицей. В 10 лет, когда, по моему мнению, настала пора заняться переделкой, никто об этом и не вспомнил и никого не волновало, что еще немного и моя талия не впишется в эту красоту. Окончательно мои надежды рухнули, когда родилась моя первая двоюродная сестра. Кому же, как не ей достанется, решила я. Теперь, заглядывая в сундук, я прощалась со своей мечтой и жалела, что в свое время плохо просила, мало ревела. И к тому же у меня появился новый интерес. Рядом с платьями всегда лежал мешочек с военными наградами. Он раньше меня не интересовал. Лежат там какие-то значки, играть ими не разрешали, даже рассмотреть не удавалось. А теперь я поняла, что это медали и ордена, и часто просила дядю рассказать о них. Но говорил он мало, ему все некогда было посидеть, поговорить с нами, детьми. Только про орден Красной звезды рассказывал с охотой и со смехом.
Получил он его за удачную поездку верхом на коне через немецкую территорию. Как выяснилось позже, немцы должны были видеть двух солдатиков на одном коне, едущих к минному полю, но почему-то оставили их в живых. И на минном поле дядя не остался лежать, хотя разминировать приходилось километры.
В 16 лет я твердо решила: “Не нужны мне эти немецкие платья, не модные теперь, пусть еще хоть 100 лет лежат”. До ста лет они не долежали, так же, как и награды. Когда уже ушли из жизни и мама, и дядя с тетей, дом некоторое время оставался без присмотра, в нем побывали непрошеные гости, перевернули весь дом. Не обошли вниманием и сундук. Поживиться в нем было нечем. За долгие годы, некогда забитый доверху вещами, он опустел: что-то ушло в приданое дочерям, что-то - на подарки снохам. Всего-то и осталось, что два старомодных платья да мешочек с наградами.
Платья, скорее всего, выбросили под первым же забором. Откуда этим недоумкам было знать, что в этом доме более полувека хранилась память о Дне Победы, о том, что Помозов Евгений Иванович был там, в Берлине, весной 1945 года.
А скатерть жива. Много лет я так же, как и мама когда-то, достаю ее. В майские праздники осматриваю, цела ли, приговариваю: “Дядька из Германии привез, какая красивая!” Потом аккуратно складываю, прячу в шкаф. Далеко не кладу. Подрастут внуки, будем вместе накрывать праздничный стол. Достану эту скатерть, расскажу, откуда она, и обязательно замечу, что эта нарядная немецкая скатерть никогда не лежала на нашем праздничном столе. Нынче, как и в прошлом году, мы с внуками пройдем в бессмертном полку с портретами наших героев, грудь которых увешана орденами и медалями.
Любовь Васильевна Федоровцева (Помозова). 
