В североуральской школе №1 я училась не все 10 лет, а только первые три класса (без последней четверти) и последние два. В начальных классах нашей учительницей была Тамара Михайловна Беседина, она выпустила нас и ушла на заслуженный отдых. В старших классах нас вела Эмилия Александровна Потапова, и мы тоже были ее последними учениками.
Я встретила Эмилию Александровну лет 13 назад, мы увиделись на улице, рядом с УПК, сюда мы ходили в 10-11 классах раз в неделю, чтобы осваивать азы будущих профессий. Я выбрала для себя педагогический профиль, какие были еще, не помню. Теперь тут ЦВР (центр внешкольной работы).
Эмилия Александровна, конечно, узнала меня и вспомнила. Поболтали о чем-то, и учительница поинтересовалась, не на пенсии ли я. Мне стало смешно — 32-летняя пенсионерка... А сейчас понимаю, как сильно стираются возрастные грани, когда тебе уже за 70, и когда все, кому меньше 50, кажутся совсем молодыми и полными сил, но при этом они вполне уже могут (точнее, могли) быть на заслуженном отдыхе.
Про учителей своих вспоминаю редко, только хорошее или курьезное.
Во втором классе, когда нам было по 8 лет, мы с одноклассницей Элей решили порадовать Тамару Михайловну в День учителя или на 8 Марта. Неделю думали-гадали, что ей подарить. Попросили денег у родителей и купили... помаду. Тамара Михайловна приняла ее с благодарностью, заулыбалась и от души сказала: «Спасибо!»
А еще вспоминается случай с циркулем, который тоже произошел где-то в первом или втором классе. Прозвенел звонок на урок, все, по обыкновению, встали из-за парт, приветствуя учителя. И в этот момент у одной из девочек упал на пол пластмассовый пенал. Все содержимое рассыпалось. А когда она собирала, обнаружила, что среди предметов недостает циркуля.
Тамара Михайловна строго предупредила — урок не начнется, пока циркуль Ане не вернут. Но возвращать его никто не спешил. Тогда Тамара Михайловна вынуждена была идти по рядам и проверять портфели. И тут обнаружилось, что циркуль у одного из мальчишек, он просто решил подшутить над одноклассницей и спрятал его в рукаве пиджака.
Парня, конечно, пристыдили. Но история на этом не закончилась. На следующем уроке учительница снова была очень серьезна и искренне огорчена — девчонки такое всегда чувствуют.
- Ребята, - скорбным голосом сказала Тамара Михайловна, - страшно не то, что Петя хотел украсть у Ани циркуль. Страшнее другое — на перемене я услышала, как Петин друг Миша сказал: «Нашел, куда спрятать — в рукав. Я бы спрятал так, что никто бы не догадался».
Сегодня при воспоминании об этом меня разбирает смех. А тогда я сильно переживала. Нет, не за циркуль и не за одноклассников и их неприятности, а за нашу дорогую учительницу — я видела, что ей на самом деле больно и стыдно за всех нас. Мне стыдно ни за кого не было.
И, кстати, у «трагедии» было продолжение, о котором мы узнали на следующий день. Одна из наших девчонок, видимо, тоже слишком переживавшая за случившееся, вечером того же дня прибежала к Пете (они жили по соседству), позвонила в двери, а когда мама Пети открыла, девочка прокричала: «Ваш Петя вор!» и убежала. Родители Пети, конечно, тоже забеспокоились. Пошли в школу выяснять, что произошло.
Думаю, Пете долго еще отрыгивался этот несчастный циркуль.
При Эмилии Александровне каких-то таких ярких историй не случалось. Зато я очень хорошо помню, как старательно она доносила до всего класса правило Буравчика, выразительно буравя воздух рукой, опустив вниз большой палец. Мне физика не нравилась, но благодаря стараниям учителя я предмет мало-мальски знала.
Мои любимые уроки — русский язык и литературу, преподавала Тамара Ивановна Симонова. Она была для нас человеком-Богом, ее страшно уважали и немного побаивались, до такой степени была женщина интеллигентная и правильная. Даже шуршать на ее уроках мы не рисковали — она могла так посмотреть поверх очков, что кровь в жилах стыла.
Когда проходили творчество Некрасова, Тамара Ивановна задала выучить любой понравившийся стих. Люда, моя одноклассница и подружка, к уроку пришла неподготовленная. Но за несколько минут до начала литературы нашла самое коротенькое стихотворение и заучила. Я стишок, конечно, уже забыла. Но засели в памяти последние строчки — чтоб ты лопнуло, проклятое… Нашла в интернете, чтобы читателю стало ясно, о чем речь.
“Вот идет солдат. Под мышкою
Детский гроб несет, детинушка,
На глаза его суровые
Слезы выжала кручинушка.
А как было живо дитятко,
То и дело говорилося:
«Чтоб ты лопнуло, проклятое!
Да зачем ты и родилося?»
Люда отчеканила стих без запинок. Тамара Ивановна, как обычно поверх очков взглянула на чтеца и вынесла вердикт: «Люда, ну ты все поняла...»
Не знаю, получила ли тогда моя подружка двойку, или Тамара Ивановна ее поняла и простила. Да это сейчас и неважно. Важно, чтобы ныне здравствующие наши учителя и одноклассники были живы и здоровы. Тем, кого с нами нет, светлая память...
