В прошлом году я опубликовал очерк «Старшина». И здесь тоже нет ничего героического, зарисовка из солдатского быта в мирное советское время, в учебном полку.
Шел 1976 год. Осень в городе Красноярске. Отдельный 42-й учебный железнодорожный полк. Я - курсант полка, сегодня - дневальный по роте. Утро, скоро 6 часов, будет подъем.
Я взял щетки и обувной крем и вышел из казармы на улицу почистить сапоги. На улице около нуля и шел первый снег, это хорошо. Почистил сапоги и чтобы сделать лоск щетками коснулся снега, после чего сапоги обрели блеск.
Смотрю идет на подъем роты наш замполит капитан Пухнаревич и, как-то странно принюхиваясь, что-то выглядывает в окнах второго этажа нашей казармы. Остановился, что-то разглядел, хмыкнул и пошел в мою сторону.
Я щетки друг в друга, крем в руки и по лестнице в казарму.
«Пух» идет: все по местам, дежурный по роте сержант стоит у входа, готовый к рапорту. В это время наступило 6 часов утра. Сержант дал команду: «Рота ! Подъем! Выходи строиться на физическую зарядку».
Все сразу ожило, все сто двадцать человек разом просыпаются, одеваются и бегут на построение.
В это время заходит капитан Пухнаревич. Дежурный по роте: «Рота! Смирно! Товарищ капитан, за время моего дежурства происшествий не случилось…».
Пухнаревич принял доклад дежурного, пожал ему руку и пошли с ним вместе в спальное помещение казармы. В проходе между двухярусных кроватей хозвзвода и взвода саперов оконный простенок и там плакат с изображением советского солдата. Плакат своими размерами закрывал не только простенок , но и часть окон.
«Ну-ка, вы, двое, снимите этот плакат», - негромко приказал Пухнаревич и рота… замерла.
Сняли плакат, в нише между батареями стояла канистра, в крышке - штуцер , от него трубка кембрига через просверленное отверстии в оконной раме выведена на улицу. Брага.
« Дневальный! ( это уже ко мне). Канистру в канцелярию!» - приказ Пухнаревича .
« Есть!»
Взял канистру, принес в канцелярию роты и поставил на стол. В роте легкий переполох и извечный вопрос: Как нашел? Кто заложил?
Время идет, роту построили и повели на завтрак в полковую столовую. После завтрака пришел уже командир роты капитан Булатов. Ему уже доложили о происшедшем. И что-то обсуждают с замполитом, как поступить.
На "тумбочке" меня сменил напарник, я - в роте. Вдруг опять слышу: «Дневальный, в канцелярию!».
Захожу : «Разрешите, товарищ капитан, рядовой Азаров по вашему...»
Не дослушав, дают мне приказ найти дежурного по роте. А что его искать, вон он на улице в курилке со «стариками» из хозвзвода переживают событие.
Подошел, сказал сержанту, что его командир роты вызывает. Тот нервно докурил сигарету и с обреченным видом пошел к ротному.
Дальше события пошли совсем неожиданно. Сержант перед ротным в ожидании наказания, а дверь канцелярии открыта.
Командир роты берет с сейфа вазу в виде большой кружки, выкидывает из нее засохший веник, что раньше был букетом цветов, ополаскивает из графина водой и… наливает эту вазу до краев брагой из канистры.
«Сержант, пейте"!
"Я - не пью".
"Я приказываю!»
Куда деваться - выпил. Это литра полтора.
Наливает второй раз. Сержант выпил немного оставив.
Ротный спрашивает: «Как брага?»
Сержант: « Нормально, дозрела». А самого уже стало развозить, взгляд поплыл.
Ротный: «Сдайте дежурство и ложитесь спать»
« Есть!» - сержант уже пьяно удивился и пошел спать, передав ключи и повязку старшине-срочнику.
Опять слышу : «Дневальный! Вылей всё из канистры в туалет, канистру отдашь прапорщику».
«Старики» все столпились у туалета. Брага, булькая из канистры, исчезала в канализации , там был не запах , а аромат хорошей настойки. В дверях стоит замполит и курит сигарету, контролируя весь процесс уничтожения. Прапорщик приказал прополоскать канистру и унес к себе в каптерку.
Вроде бы и всё, но у этой истории было неожиданное завершение.
Через месяц нас, всю роту, отправляли на БАМ. Днем после обеда все в курилке. Смотрим, идет замполит, капитан Пухнаревич и прямо к нам. Уступили ему место, он достает из шинели пачку болгарских сигарет «Ту-154», прикуривает и предлагает сигареты всем, кто курит. Разговаривали о жизни, о службе, о планах на жизнь. И вдруг ему вопрос: «Товарищ капитан, а кто вам заложил про брагу?» Он хитро усмехнулся и ответил: «Никто».
(?)
Просто после наряда нашей роты на кухне начальник столовой сказал, что исчезли сахар и дрожжи. А дальше все просто, высчитал по списочному составу, кто это мог сделать.
«Я срочную служил солдатом на заставе, это вы «пиджаков» (лейтенанты после гражданских вузов с военной кафедрой) провести можете. Признаю, способ нашли оригинальный, а пришлось проверить все огнетушители и баки. Что касается «стукачей», так у меня их нет, и никогда не было, я их не уважаю…»
Мы все замолчали, признавая ум, порядочность и честь этого достойного офицера советской армии. Ночь, нас погрузили на машины и колонной на вокзал в эшелон.
И что мы видели последнее в полку - это капитан Пухнаревич в полночь стоял у КПП и отдавал честь нам, его курсантам, уезжающим на БАМ в другую армейскую жизнь. Мы ему орали из машин, искренне желая счастья и всего доброго…
Давно это было, а уроки жизни в армии остались навсегда, как и в памяти достойные офицеры под чьим командованием довелось каждому служить. Школа жизни.
г.Красноярск. 1976 год.
