Классным руководителем у нас была математичка – сухая и строгая, какими, как мне тогда казалось, должны быть все преподаватели точных наук. Она всегда приходила в класс в красивом платье или юбке с блузкой, на каблуках-шпильках (хотя и так была высокая и очень стройная), с красиво уложенными на затылке в пышное золотистое гнездо волосами. Не сказать, чтоб мы ее боялись, но уважали. Откуда-то знали, что муж ее погиб, и она одна воспитывает двоих сыновей. Если кто-то делал ошибки, выходя к доске, она никогда не ругалась, но губы ее плотно сжимались, и все знали – она страшно сердится.
Русичка была замужняя, молодая, только после института, невысокого роста, полненькая. Никаких причесок никогда не делала – у нее была короткая стрижка, прямые волосы какого-то неопределенно-коричневого цвета. Почти всегда одна юбка, почти всегда одна кофта и иногда теплый платок на плечах. Еще у русички были красивые темно-голубые глаза, и по ним всегда можно было понять, что она думает, чувствует, видит.
К ней почти все относились так же, как к ее предмету – вроде бы хотели бы полюбить, но не могли, потому что недопонимали или не понимали вообще.
Однажды мы писали сочинение на тему «Легко ли быть молодым», я помню, как она сказала, что ей интересно было читать, что мы насочиняли, потому что она еще тоже считает себя молодой. Нас это убило, она казалась нам древней – нам было 13, ей 24.
Наши учителя всегда и всеми силами старались вытянуть нас на контрольных и экзаменах. Это было так явно, что мне становилось даже немного жалко их в такие моменты. Учителя, конечно же, знали, кто на какую оценку напишет их предмет, но двойки ставить они не любили. Поэтому подсаживали двоечников поближе к отличницам – авось, что-то да спишут, на троечку наскребут.
Перед очередным годовым диктантом Натальюшка (так мы называли между собой русичку) минут пять настраивала нас собраться, выбросить из головы все лишнее и нормально завершить учебу. Все «собрались», притихли. Она начала диктовать, ходя, по обыкновению, по рядам и заглядывая в тетрадки. И вдруг – такая спокойная и сдержанная – она закричала на весь класс: «Что ты делаешь, человечек?!»
Мы все подняли головы в изумлении. Оказалось, что один из мальчиков сделал ошибку уже в первом слове, прямо в заголовке, прямо в первой его букве. Он написал Исенин вместо Есенин, чем, похоже, ранил нашу добрую русичку в самое сердце. Ее подтрясывало, глаз нервно дергался. А мы ржали.
К преподавателям второстепенных (на мой взгляд) предметов - таких, как химия, физика и география - отношение было тоже второстепенное. На их уроках мы вели себя не очень серьезно – передавали друг другу записочки, хихикали. Иногда намеренно злили учителя, когда хотели соврать урок. Договаривались заранее и начинали тихонечко-тихонечко гудеть себе под нос с безучастным видом и закрытым ртом. Учитель прислушивался, откуда исходит дебильное гудение, и когда находил взглядом нарушителя тишины, тот сразу затыкался и эстафетную палочку подхватывал кто-нибудь с другого ряда. В итоге учитель не выдерживал и выгонял нас всех «вон из класса». А класс у нас был очень дружный, зачинщиков не сдавали.
Иллюстрация в
анонсе: архив, "ПроСевероуральск.ru"
