Детдомовским ворам устраивали "темную". Почему теперь красть и обманывать стало нормой?

81-летний Александр Мальков помнит жизнь в детдоме, помнит, как они оказались там, как работали наравне со всеми, как учились жить. Честно. Сегодня единственное, что возмущает североуральца до глубины души - это вранье, которое повсюду. В частности, в ЖКХ. Долгов за квартиру у них с супругой нет, и это знают в службе начисления субсидий. И льгот их не лишают. Но видеть годами квитанции с задолженностью уже не выдерживают нервы.
- Мы с женой знаем, что никому не должны, и не оплачиваем эти квитанции, - поясняет Александр Петрович, - а есть соседка, ей 86 лет, она эти 10 тысяч двумя частями заплатила. Боится, что после ее смерти эти липовые долги лягут на внука.

Мама пошла в тюрьму вместо сына

В начале войны, когда старшему брату Александра Николаю было лет 15, он купил у одного военного обмундирование. Патруль его задержал, осудили, дали три года тюрьмы. Мать, ей было 47, пошла в тюрьму за него (сама попросилась), там от тяжелой работы у нее началась водянка, ноги отекали. Ее выпустили, но она очень скоро умерла. Старшего брата призвали на службу - маленьких Сашу и Бориса ему пришлось отдать в детдом. Оттуда и бегали мелкие подкармливать старшого…

В войну стало не хватать хлеба и соли. Дети сами шили из ткани мешочки, привезут соль - наполнят их и в заначку. Младшие жили в деревянном двухэтажном доме, старшие в отдельном большом здании. У каждого ребенка был свой противогаз - против химических атак немцев. Во время атаки всех выстраивали, надевали противогазы. Так спасались.
Старший брат, тот, что служил, познакомился с вдовой, у нее было трое детей. Молодые забрали мальчишек из детдома и уехали все вместе жить к ней. Но длилась семейная жизнь не долго - Николая снова призвали на службу, а Сашу с Борей - в детдом, но уже в другой. Там в основном были дети, вывезенные через Ладогу из Ленинграда. Детдом разместился в  здании бывшего волостного управления (Горьковская область, село Богоявление). Там была ложкарная промышленность, где делали деревянные ложки и прочую кухонную утварь. Рядом, в городе Урень, была швейная фабрика, женщины оттуда ездили к детдомовским, возили им одежду.
- И мы ездили к ним домой, они жалели нас, кормили, - вспоминает Александр Петрович.

На Камчатку вербовался на полгода

В советское время в Североуральске все зарабатывали примерно одинаково, рассказывает Александр Мальков. Хочешь больше денег - езжай на заработки. Завербовался на шесть месяцев на Камчатку, на рыбзавод. В палатках жили по 16 человек. Большинство выпивали, можно сказать, пили безбожно спирт и шампанское (другого спиртного не было) - отсюда и драки, и изнасилования (женщин тоже на работу вербовали). Ехали на камчатку со всего Союза, в том числе и бывшие зэки. Один такой блатной работал и с ними.
- А мы четверо (я и трое из Приморья) договорились спиртное не употреблять и держаться друг за друга, - говорит Александр, - однажды этот блатной на нас полез. Мы его схватили и потащили к морю якобы топить. Он больше не выступал, и другие нас бояться стали.
Икры, по словам Малькова, на Камчатке было полно, висела в марле во всех палатках, никто ее не ел. А вот головы от красной рыбы варили.
- Всю ее обсосешь и глаза съешь, - вспоминает мужчина, - почему-то хотелось.
При том, что процветало пьянство, драки и прочие дикости, воровством на Камчатке не грешили.

Гвинея. Страна богатая, народ нищий

Два года Александр вместе с женой Ниной жили в Гвинее. Там “Бокситстрой” строил поселок, где и жили приезжие из Союза. Обучали гвинейцев работать. Сам Александр Петрович учил местного жителя электрическому делу, работали на фабрике.
Гвинейцы поразили североуральцев своей неприспособленностью к жизни.
- Они ленивые в плане добывания еды, - поясняет Александр, - сорвут и съедят, что на дереве висит, например, манго. Ворону поймают, обдерут и сожрут прямо сырую. А корова будет полная молока идти, они не удосужатся ее подоить. Будут с голоду пухнуть…
Советы снабжали своих работников продовольствием, два-три раз в месяц прилетал самолет с провизией.
В Гвинее, по крайней мере, там, где довелось жить Мальковым, не было бань (у русских был душ), местные не знали, что значит мыться.
- Едем в автобусе на работу, зайдет в автобус гвинеец, вонь страшная, как из помойки, - рассказывает Александр Петрович.
По местным законам мужчине там можно было иметь трех жен. Но каждой он должен был построить жилище (круглое из камыша). Если не дай Бог грудной ребенок умирал от голода, отца вешали - не уберег.
Климат особый. В Гвинее кинешь на землю манго, косточка выпадет - тут же растет новое дерево. Шесть месяцев стоит сухость, ни дождинки, потом шесть месяцев идут дожди. Даже в сухую погоду воздух здесь влажный - выстиранное и повешенное на веревку белье не высохнет за целый день. А бросишь его на камни - тут же вся влага испарится.

Фауна. Всякой живности в Гвинее тьма. “Ложишься спать, ящерицы бегают, сами белые, глаза красные. Если по телу пробежит, несколько месяцев ожоги не заживают”, - говорит Александр Мальков. То же с различными букашками - если ее на себе не убьешь, а просто смахнешь - нормально, но если по привычке, как комара, прихлопнешь, тоже маяться с ожогами придется. Обезьяны в оврагах сотнями, маленькие и крупные, но не агрессивные, не нападали.