Геннадий Патрахаев. Шахтерская байка "Женщина в белом"

Друзья мои! Я вам еще не рассказывал историю о том, как я в шахте на глубине 800 метров встретил женщину всю в белом? Нет??? Не может быть! Ужас! Жуть! Страх! Кошмар!!! Эту историю не то чтобы рассказывать – вспоминать не хочется: кровь в жилах стынет и сердце трепещет. Предупреждаю сразу читателей: у кого с сердечком проблемы – идите корвалол выпейте, пустырник примите или другие успокоительные, потому как дальше такая жуть начнется – у вас волосы поседеют или повылазят, какие еще остались.

Сходили? Выпили? Готовы читать дальше? Памперсы надели? Тогда слушайте.

Эта история – не какая-то там быль-байка, а самая что ни на есть настоящая правда. Не ветер мне ее в уши надул, не старики сказывали, все со мной произошло, а мне на свои глаза свидетелей не надо.

Дело было в конце 90-х, летом на одной из шахт СУБРа, куда я попал переводом из ШСУ-6: наше Управление сократили из-за нефинансирования, а затем и вовсе ликвидировали. Здесь же я работал машинистом подземного электровоза на горизонте минус -590 метра. Мы с друзьями собирались в очередной поход в горы, на Конжаковский камень, с траверсом подняться на гору Северный Иов, а затем взойти на Серебрянку. Поход сложный, трехдневный, отгул был нужен – дым из носа, кровь из глаз. Только где его взять и как заработать? В то время, после известных всей стране шахтерских забастовок 80-х годов, на СУБРе в первую очередь отменили рабочие субботы. Это было едва ли не первым требованием бастующих. По субботам выходили работать на срочную, аварийную работу только подземные участковые слесаря, слесаря ВШТ, слесаря участка самоходного оборудования, слесаря подъемов и водоотливов. И то только по приказу начальника шахты, пофамильно, под роспись. Приказ этот вывешивался в вестибюле шахты, а один экземпляр был в аккумуляторной: если тебя в приказе нет – аккумулятор тебе не выдадут, и в шахту ты не попадешь, будь ты хоть начальник участка или завгор. Порядок был. Дисциплина.

Ясно море – поход этот задумали мы не вчера, а еще в прошлом году, когда составляли походные планы на следующий год. И вот где-то за месяц-полтора до дня Х я стал просить начальника участка каким-то образом «выкружить» мне отгул. Иначе останусь без горы. Начальник участка – легенда СУБРа, вот о ком писать надо и рассказывать – таких людей просто не бывает: умный, все понимающий, сам из бывших машинистов электровоза. Он пользовался огромным уважением не только у нас на участке, но и на всей шахте. Это каким же человеком надо быть, каким авторитетом обладать, если вся шахта, все забойщики, проходчики, слесаря всех участков с уважением называли его «папой». Ни начальника шахты, ни главного инженера, а его, простого начальника ВШТ. «Папа в шахте...Папа сказал...Папу видели", – говорили они и все прекрасно понимали, о ком идет речь.

– Геннадий Иванович, – начал он, – да зачем тебе эта гора? Охота тебе туда лезть? Ты вот сколько раз на Денежкином был? А на Кумбе? Я вот поднялся как-то раз и больше я туда – ни ногой!

– Владимир Михайлович, а сколько раз Вы на рыбалке были? – я ему в ответ. – Какая тут у нас рыбалка? Сидишь-сидишь целый день из-за пяти окушков по 10 сантиметров… Удовольствие? Ну, а мне в горы подниматься – удовольствие.

И вот как-то в конце недели, в пятницу, после утренней смены Владимир Михайлович говорит мне:

– Завтра выходи с пяти, на минус -590, там слесаря вместе с горным мастером пойдут ремонтировать ПНБ-2 на проходку, гусеница разулась и восстанавливать гидравлику-питатель не поднимается. Опустишься вместе с ними, возьмешь на руддворе электровоз людской с клетью, слесарей отвезешь на участок, сам возвращайся к стволу. Возьмешь на обгонной другой электровоз, заедешь с другой стороны ствола, туда, куда груженые козы выталкивают. Я там приготовлю тебе две козы с досками и гвозди в сапоге, молоток, топор, гвоздодер. Найдешь два дышла, зацепишь козы и отвезешь на квершлаг, за ВНП (водонепроницаемая перемычка, которая наглухо закрывается в случае затопления шахты). Там на ходовом отделении надо четыре пролета досок поменять. Я тебе на трубе воздушной мелом отмечу откуда и докуда, и на ходовом отметку сделаю. Старые доски и хлам за трубами погрузи на козы и к стволу поставь на выдачу. А в конце смены слесарей обратно к стволу привезешь.

Разжевал так, что и глотать не надо – куда уж ясней. В субботу опускаюсь с ребятами на горизонт:

– Сейчас я вас отвезу.

А горный мастер, Володя Волощук, молодой, умный, работящий, дружелюбный, мы столько времени проработали вместе на одном участке, говорит мне:

– Иваныч, да мы сами уедем, что тебе из-за нас мотаться, не первый же раз!

Да у них у каждого в кармане по ключу от электровоза!

Володя погиб в автомобильной аварии, в «Запорожце» пассажиром ехал. Светлая ему память.

Я взял порожний электровоз, заехал с другой стороны ствола и – о, радость! – мои козы с досками стоят первыми! Не надо ничего толкать и разминовывать! Мысленно поблагодарил Владимира Михайловича – все-таки очень у человека голова «варит», вот что значит – человек на своем месте!

Зацепил козы. Не спеша, чтобы не «забуриться», доехал до ВНП, а там Михайлыч уже разметил, где и что менять, так, что и слепой бы увидел. Кроме того еще и записку пояснительную с чертежом в сапог с гвоздями положил. Меняй, не ошибешься!

Я новые доски с козы разгрузил, старые, сломанные, гнилые гвоздодером срываю, гружу на козу, новые доски стелю, прибиваю. Дело спорится. Часа за полтора-два все сделал и козы с хламом на выдачу к стволу пригнал. Отнес на рудный опрокид гвоздодер, топор, попил старого остывшего чая и задумался.

Время 8 вечера. Ехать к слесарям на проходку? И с ними потом в конце смены на клеть? А может, сейчас пойти к стволу, попросить клеть и выехать на-гора? Помыться, да домой уехать? Что бы вы выбрали, читатели? Ясен пень – второй вариант куда как симпатичней. Что ждать до 12, если можно и в 8 выехать?

И вот я с этими светлыми мыслями, закинув аккумулятор на плечо, не спеша, тихонько пошел к стволу. Настроение радужное: наряд выполнил, отгул заработал, скоро в поход, голова чистая, мысли хорошие, уже живу горами… С ветки рудного опрокида только собрался повернуть на обгонную, что идет от породного опрокида и от ствола, уже начал поворачивать, уже плечо левое повернул и половину тела за угол занес и … ОСТОЛБЕНЕЛ!!! ПРОСТО ЗАМЕР!!!

Впереди меня, на обгонной ветке, в 12-13 метрах от меня, повернувшись ко мне спиной, в пол-оборота стояла женщина, вся в белом длинном платье!!! Она стояла, не двигаясь и, приподняв голову, смотрела куда-то на свод кровли. Женщина! В белом! В шахте! На глубине 790 метров! Света в шахте немного, но руддвор освещен более-менее, и я ее разглядел. Ее темные, длиной до плеч, волосы хорошо выделялись на фоне недавно побеленной выработки, само платье было как бы плотное, а рукава воздушные и прозрачны. Ног из-за длинного платья видно не было.

Конечно, я читал в детстве сказы Павла Бажова о малахитовой шкатулке и хозяйке Медной горы. Я был знаком со старыми шахтерами, которые работали еще на «плюсовых» горизонтах наклонных шахт, к которым в забой с поверхности спускались козы по ходовому отделению ствола, чтобы погрызть сосновой коры с опущенного в шахту леса для крепления. И им в темноте мерещились рогатые черти. Вот где мужики страху натерпелись, некоторые даже пить бросали от ужаса.

Будучи реалистом, я не верю в призраков, чертей, привидений, домовых, в барабашек, черного археолога и прочую мистику. Твердо верю в НЛО, потому что сам видел ярко и отчетливо, причем не один и глубоко верю в существование «снежного» человека, которого видели сотни, а следы находили тысячи людей по всему свету и продолжают встречать его каждый год и сейчас.

Но тут!.. Не дай Бог вам такую встречу! Я рассматривал ее секунд 10-15, не больше, но запомнил на всю жизнь! В шахте было тихо, только немного "травил" воздух у стрелочного пневмоперевода. Я даже испугаться не успел, просто стоял и смотрел из-за угла. А затем так же тихонько развернулся и пошел в тепляк на рудный опрокид.

Я сидел и думал, что, если я сейчас услышу ее шаги по листовому железу, если сейчас она откинет рукав и войдет в тепляк – у меня точно будет разрыв сердца. Это – не привидение! Не призрак! Что же это???

Уже не помню, как я провел эти часы до окончания смены в тепляке опрокида. Но только для меня большой радостью и облегчением было возвращение слесарей с участка в конце смены. Они приехали веселые, довольные: полностью восстановили гидравлику, обули гусеницу, отрегулировали натяжение, цепь на конвейере подтянули, в общем, провели полноценный ремонт и Т.О.

Конечно же, я им про женщину в белом ничего не сказал. Не сказал ничего и Наде, хотя никогда ничего от нее не скрывал и не скрываю: зачем напрягать дорогого тебе человека? Да и чем она может помочь? Сказать, что не видел? Что померещилось? Что привиделось? Что такого не может быть и выбрось из головы?

Да как выбросить, если отчетливо видел своими глазами? Как? Но только я не стал больше по той ветке на опрокид ходить. Начал ходить вкруговую, через квершлаг. Ребята сперва спрашивали: «Ты куда?» Отвечал: «Пойду, состав посмотрю». Или еще что. Лишь бы только там не ходить, где эту загадочную женщину видел. Полгода все кругами ходил. Бригадир это заметил, хотел вызвать на откровенный разговор, спросил на полном серьезе:

– Генаха, ты что все кругами ходишь?

Да только я и Олегу ничего не рассказал. Да и как тут скажешь, если не сумасшедший?

Только через полгода заставил я себя пройти там, где увидел эту таинственную женщину. Вот здесь она стояла, вот туда смотрела, промерил шагами расстояние от угла, где я стоял, все сходится.

…Прошло больше года после этого загадочного происшествия. Эта женщина никак не выходила у меня из головы, каждый день всплывая в памяти.

Работали с пяти вечера. Еще на «нулевой» горный мастер участка мне говорит:

– Иваныч, ты в начале смены сразу заедь в 12-й «южный», там руда уже готова, а потом заезжай в 17-й «южный», часам к 7 тоже будет готова, наскреперуют.

Заехал к 7 вечера в 17-й, а там какая-то задержка небольшая, с лебедкой что-то. Думаю: отцепиться что ли, да на опрокид на обед съездить? Но тут спускается по восстающему звеньевой, Виталий, говорит:

– Гена, пойдем в тепляк обедать, что ты собрался туда-сюда мотаться? Сейчас слесарь Саня Бокситский (с Боксит парень) подойдет. Он самогон дома выгнал, бутылочку принес на пробу.

Кто же это в здравом уме и трезвой памяти откажется от такого шикарного предложения? Зашли в тепляк, чайник поставили, тормозки домашние – на «общак», котлеты, колбасу, сало, лук, чеснок, хлеб… Тогда еще «общепитовских» тормозков не было, ели то, что из дома принесешь. Делились, конечно. Как без этого? Под землей все мы одна команда, годами вместе, все как братья… Последнюю сигарету напарнику отдашь.

Зашел Саша Бокситский, лебедку подключал. Достает из своей сумки с инструментами бутылку «рома запечного», чистого, как слеза, двойной фильтрации. Разлили на троих по 150, выпили хорошо, закусили и того лучше. Что здоровому крепкому мужику 150 граммов? Слону дробина. Но и на том спасибо. Противогриппозную подземную прививку сделали. Чаю попили, передохнули и дальше делами заниматься.

На-гора в конце смены выехали, помылись, стою на улице, жду автобус. Виталя подходит:

– Гена, Бокситский приглашает к себе домой, продолжить снятие пробы. Пойдем?

Я вообще-то не любитель таких ночных посиделок: все равно время позднее, вносишь какой-то дискомфорт в принимающую семью, да и дома самого ждут, хоть и спят. Думаю, ладно, на часик можно зайти: парень от чистого сердца приглашает, этим дорожить нужно, да и собеседник интересный, я уж не говорю про Виталю: за столько лет так сдружились…

И вот мы где-то около часа ночи, как партизаны, стараясь не шуметь и ничем себя не выдать, вошли в квартиру Сани Бокситского. Помыли руки в ванной и расположились на кухне, традиционном месте сбора у русских. Санина жена спала вместе с годовалым пацаненком, поэтому Саня хозяйничал сам. Поставил на стол кое-что закусить, от супа мы с Виталей дружно отказались, а самое главное, из-за чего мы собственно и пришли – поставил на стол бутылку 0,7 литра «первача», который нам и предстояло продегустировать. С видом бывалого знатока, я сперва этот напиток со сложной молекулярной структурой попытался зажечь. И когда мне это без труда удалось, по цвету пламени и остатка продукта (сивушных масел) попытался определить крепость угощения в градусах. Угощение, безусловно, понравилось, мы даже не заметили, как оно быстро закончилось, и Саня мгновенно поставил на стол вторую такую же бутылку. И как ни старались мы соблюдать тишину и светомаскировку, жена у Сани проснулась. А может, малец разбудил, кто ж знает. Заглянула она к нам на кухню, поздоровалась и на Саню напустилась:

– Ты чего это ребятам поесть ничего не положил? Возьми, свари пельмени, в морозилке лежат. Котлет настряпала, достань, разогрей, сала мама твоя сегодня привезла, порежь! Сидите тут, один сухарь на троих жуете. Ешьте, давайте! Морс на полу в кастрюле клюквенный, пейте, разводите эту гадость!

И ушла пацана кормить. Само собой – тост возник – выпить за наших жен, которые нас любят, понимают, прощают и, несмотря на все «косяки», до сих пор с нами.

Я глубоко убежден, что у каждого мужчины где-то на свете есть женщина, созданная только для него. Она не лучше других, но она единственная, кто ему по-настоящему нужен. Это тайна, у которой нет объяснения.

И вот мы с походной темы, которую развивал я, с темы работы, шахты, которую развивал Виталя, переключились на наших любимых женщин. Бокситский говорит:

– А я свою Свету в шахту три раза водил. По восстающим таскал, в забой водил, на проходку ходили. Чтобы видела и знала, чем муж в шахте занимается.

Я говорю:

– Я своей Наде сколько раз предлагал в шахту сходить (в те годы это было очень просто сделать). Когда на 12-й работал, поехали, предлагал, в бадье тебя пяти кубовой прокачу. Тогда на 12-й клети в стволе еще не было, в бадье спускались, сразу на километр. Там первый рабочий горизонт на -800 начинается. Второй на -860. Плюс 200 метров "плюсовых"! Летишь вниз в этой бадье, как будто падаешь в яму в большом ведре на одной веревке. Скорость такая, что капли воды в стволе с тобой рядом летят, рассмотреть можно каждую. Только бадья остановилась – оказывается это не капля, это мощный поток воды в стволе. Ручей. Предлагал ей на «Черемуховской – Глубокой» в стволе в бадье проехать. Там сразу на 1,5 километра до полка летишь. Самый глубокий ствол России! Наше ШСУ-6 шло проходку. Отказалась. Сюда на 13-ю звал. «Не пойду», – говорит. Боится замкнутого пространства. Только разве оно в шахте замкнуто? Вот мы в пещеры лазим, там да: встречаются такие "шкурники" и узкие колодцы, что в любой момент застрять можно.

– А у меня Юля в шахте была, – начал Виталий. – Причем, прямо в день свадьбы.

Несмотря на некоторый хмель, в голове от уже выпитого напитка, я напряг до предела все внимание, боясь пропустить хоть слово.

– У меня свадьба летом была, тогда много свадеб было, все столовые и кафе были заняты за месяцы до свадьбы. Я тогда пошел к начальнику шахты, говорю: «Виктор Петрович, разрешите свадьбу в нашей шахтной столовой отпраздновать. Все равно суббота – день не рабочий». А у меня с Виктором Петровичем хорошие отношения, я всегда за бугра остаюсь, всегда план перевыполняю, никаких, даже мелких замечаний по ведению работ не имею. Он мне говорит: «Поздравляю! Я не против – иди, договаривайся, с завпроизводством, меню составляйте, время уточняйте». Сходил, обо всем договорился, заплатил в кассу, сколько сказали. В день свадьбы после регистрации приехали – столы ломятся, все свежее, все вкусное… (столовая на 13-й шахте раньше очень славилась своей кухней и разнообразием блюд).

Вот сидим мы за свадебным столом час, два… Конечно, интересно, весело…Конкурсы... Задания... Хохот...

Но ноги уже затекли, кому-то в туалет хочется, мужикам покурить уже не терпится. Решили объявить 15 минутный перекур. А я в это время сходил по подземному переходу на «нулевую», сигналистка знакомая, говорю ей: «Опусти меня с женой и гостями на минус - 590-й горизонт. Жена ни разу в шахте не была, да и большинство гостей тоже. Я вам за это с машинисткой бутылку шампанского и бутылку вина поставлю». Та отвечает: «Да жалко, что ли? Садитесь!»

Я в столовую зашел, говорю всем гостям: «Кто хочет в шахту опуститься ненадолго? Я на «нулевой» уже с клетью договорился». Нас человек 30 набралось. Все в костюмах праздничных, рубашках, галстуках, платьях нарядных. Юлька у меня вообще в свадебном платье прямо из-за стола в клеть полезла. На горизонт опустились, я гостям стал объяснять: это – руддвор, это – троллей, это – труба, «воздух», это – труба «вода», это - электровозы, это – вагоны, это – козы, это – камера ожидания, это – стопора на рельсах, чтобы «козы» в ствол не ушли, это – то, это – се… А потом все как-то разбрелись кто куда…

Я дышать боялся. Я боялся пропустить хоть одно слово рассказчика. Мой затуманенный «первачом» мозг стал ясно и отчетливо проясняться. Как-будто бы взяли грязную тряпку и стали интенсивно ее мыть и отжимать в раковине – грязь уходила на глазах. Я натурально стал трезветь!

– Виталя, а это было такого-то числа?

– Да. А откуда ты знаешь?

– А Юля была одета в такое платье, а на рукаве вот тут и тут рюшечки?

Теперь настала очередь трезветь ему.

– Ты где-то фотографии видел?

– Нет. А вот тут у нее на голове, ниже затылка была такая большая белая заколка-ободок?

Слушая наш диалог и пытаясь его понять, стал трезветь и Бокситский.

Для меня все, наконец, стало ясно. Сошлись воедино дни, часы, минуты, события. Я рассказал ребятам о женщине в белом. О загадке, мучившей меня больше года. Затаив дыхание, слушали они мой рассказ. А затем, когда я закончил, когда, наконец, тайна девушки в белом была окончательно раскрыта и разгадана, Виталя, после минутной паузы тишины, сказал:

– Ребята! За это надо выпить. За наших женщин!

Ну, надо так надо. Мы с Бокситским вовсе не против. Наливай! За вас, милые женщины! Счастья вам! Здоровья! Любви! Семейного благополучия! Радости в детях! Удачи в делах и всего-всего самого доброго!

Мы вас любим!

Геннадий Патрахаев