Мать главенствовала, отец под пятой у нее. Вечные стычки, скандалы. Надоело. И я уехала на Камчатку. Пережила семибалльный шторм (самый сильный девятибалльный). Все зеленые лежали в повалку, рвало их постоянно. НЗ закончился. У команды судна аврал. Все люки задраены к шквалу, а с другой стороны двери полуоткрыты, и волна, перекатываясь через корпус судна, вплескивалась внутрь. Неделю нас качало, но надо было как-то высаживать пассажиров, ибо помимо шторма заканчивался провиант. Что только ни придумают русские моряки. Все-таки переместили в сетке с судна на баржу и, наконец, мы на берегу. Знакомимся с местом, с нами знакомятся «аборигены». Меня и еще одну девушку отправили в детский сад воспитателями, так как у нас десятилетка, и мы у них были ценными кадрами.Только во время путины в саду оставалась одна группа детей, так как все воспитатели помогали на рыбозаводе. Но когда кончалась путина, начинались будни, и все были на своих местах. Нам открывали склад с рыбными консервами, у которых кончался срок годности, показывали, где бомбаж, то есть, уже порченные, остальные можно было кушать. Ели, пока не надоели. Мы с Галкой питались в садике. Даже вечером, когда уходили домой, нам повар Раиса Григорьевна давала косточки поглодать.Познакомились мы с ее детьми: мальчики-погодки 15-16 лет и девочка 17 лет. Вечером, когда начинался отлив, ребята приносили ведро, куда не доходило море, был сделан камелек. Набирали на берегу плавник (выброшенные волной сучья и корни), зажигали костер, черпали воду из моря, ставили на огонь. Потом ловили крабов, которые не успевали убежать за морем, отрывали клешни (по-моему, 12 штук) и бросали в кипяток. Хватало 5 минут, чтоб они сварились, и тут у нас начиналось пиршество. Хотя я уже слышала, что крабовое мясо – деликатес, но долго не решалась попробовать. Ну что могу сказать – как курятина белое, но немного сластит. Брали соль и ели, ели. Нам с Галкой дали комнату в бараке 2 на 3 метра. Две односпалки и маленький столик. Было окно на уровне ног, то есть, когда кто-то проходил мимо, видны были ноги. Была еще печурка, но мы ее не топили – не было ни дров, ни желания. Зима была теплая, обходились осенними пальто. Подходил январь и мой день рождения. Решили как-то отметить. В поселке был магазин, но с материка товар привозили один раз в год. Поэтому из винно-водочных был только спирт и шампанское. А что в меню? Хотелось бы что-то не каждодневное, в магазине после Нового года даже конфет не было. И вдруг Света, дочка Раисы Григорьевны, предложила зажарить курицу. А где ее взять? Она говорит, у них их много и мать не узнает, если одной станет меньше. Я обрадовалась, говорю, помню, как тетка рубила головы курам, и я отрублю. Света принесла курицу и топор. Пошли на берег моря. Я взяла курицу за крылья, как тетка держала, положила голову ее на пень и смотрю на нее, а она на меня. И вроде взгляд ее такой осмысленный, что я бросила в одну сторону топор, а в другую – курицу, сказав: «Обойдемся без нее». Пришел февраль, чуть ли не оттепель. Вечером пошел снег. Утром проснулись и ничего не понимаем – в окно ничего не видно. Стучит сосед. Рядом жила семья: мужичок худенький, проворный, а жена у него была степенная, дородная. Он говорит: «Завалило нас вровень с крышей. Да вы не бойтесь, сейчас через дымоход вылезу, почищу». Как уж он вылез через дымоход, мы не видели. Через какое-то время он вычистил дверь, она открылась. Но в этот день дальше двери уйти было нельзя. Потом, когда опять были такие снегопады, протягивали вдоль дороги по обе стороны веревки, чтоб люди не соскользнули с тропинки. На другую зиму я уже работала инспектором в Госстрахе, и надо было пойти в райцентр за 12 километров. Встала на лыжи и пошла. Падал небольшой снежок. Но на середине пути я вдруг поняла, что давно уже не вижу дороги. Возвращаться назад или идти вперед? Думаю, меня ждут, может, выйдут навстречу. Пришлось идти вдоль столбов. Так вот когда я пошла по столбам, их было видно наполовину. Снег был очень мягкий и липкий, лыжи проваливались, но мне надо было дойти, во что бы то ни стало, со мной были документы. И вот когда я увидела огоньки, я поняла, что дошла. И вот как-то я рассказала одной даме про этот переход. Я вспомнила, что столбы к концу пути виднелись из-под снега только на метр-полтора от силы. За что собеседница назвала меня придумщицей. И вот теперь, когда я пишу об этом, опять кто-то может назвать меня так же. Поэтому мне бы хотелось узнать, может в городе есть такой человек, который бывал в тех местах и обелил бы меня от обмана. А была я поселке Кировский, на современных атласах его уже нет. Его второй раз уже смыло с лица земли. Появились плавбазы, и третий раз не было необходимости возводить все вновь. Но районный центр Соболево, возможно, есть до сих пор. Хотя на моем старом атласе есть еще Кировский, а Соболево нет. Продолжение будет, если будет спрос.
Маргарита Часовникова.
Иллюстрация в
анонсе: https://ru.freepik.com/
