Придя на страшное место, которое все еще носило отпечаток недавней трагедии, Женя привязал к небольшому кусту маленького Турмана и приготовился ждать волка-убийцу. Он не сомневался, что зверь продолжает за ним следить, и, если прав Леший, то вскоре выйдет на него, почувствовав, что человек без оружия. А пока волк продолжает его проверять, наблюдать, присматриваться, выжидать момент для нападения.
Женя довольно долго ждал, поглядывая на Турмана. И только волчонок насторожил ушки, пискнул и заметался, пытаясь рвануть к хозяину-спасителю, веревка не пустила. Тогда он залез в самую гущу куста и затих, дрожа всем тельцем.
Женя вскочил, развернулся. Он не ожидал увидеть здоровенного волка буквально в десяти шагах от себя. Зверь действительно был крупный, светло-серый, с пронзительным взглядом и продолговатыми складками на носу, которые приподнимали верхнюю губу, демонстрируя свое главное оружие – клыки. Какое-то время они смотрели друг на друга, не предпринимая никаких движений. Что выжидал волк – непонятно. А Женя все никак не мог решить, как же ему драться со зверем. Но вот сам волк решил действовать и, пригнув голову, стал медленно, бросая взгляды на человека, обходить Женю, выбирая более удобную позицию, подбираясь к своей будущей жертве. Смелость и решительность волка озадачили Женю. Он думал, что волки, как и собаки, сначала будут рычать, угрожать на расстоянии, потом, если их испугать взмахом или еще каким-то движением, отскочат и, если уж за ними погнаться, то тем ничего не останется, как огрызнуться и попытаться укусить. Примерно так думал Женя. Однако, в следующее мгновение произошло совсем другое. Какой-то миг, который Женя не успел заметить, и волк уже был в прыжке. Как и когда он так сгруппировался и сделал бросок, он не понял. И вот она, его огромная мохнатая голова и лапы, а главное - открытая алая пасть с желтоватыми клыками всего в метре от его лица. Если бы у Жени не было навыков, которые он приобрел на тренировках и боксерских поединках, наверно схватка была бы обречена на его абсолютное поражение. Но тело привычно качнулось влево, а рука со сжатым кулаком пошла на прямой удар. Жене ничего больше не оставалось, как проделать именно это отработанное годами движение - прямой правой. Если бы его спросили, как он собирается защищаться, как он проведет схватку с волком, он ни за что бы не ответил, что исключительно с помощью бокса. Да и это было бы, по меньшей мере, смешно и нелепо – против волка боксерскими ударами! Но что произошло, то произошло. Его кулак, скорее всего, случайно влетел в широко разинутую пасть зверя и буквально провалился в ней чуть не по локоть, врезавшись во что-то мокрое, скользкое, мягкое, горячее. Левая рука сама схватилась за густую шерсть загривка и помогла кулаку еще глубже провалиться внутрь зверя. Торпеда явно не ожидал, что ему в глотку проникнет что-то инородное, перекроет дыхание и помешает использовать главное оружие. Волк отчаянно задергался, закрутил, замотал головой, заскреб лапами, раздирая и одежду и кожу человека, пытаясь освободиться от такого кляпа.
Женя почти не думал, его руки, ноги, тело делали все сами. Зверь был в странном и непривычном для него положении. Он хрипел, отчаянно дергался, пытаясь освободиться, вытолкнуть из себя смертельную опасность.
Но вот бешеные попытки зверя освободиться от постороннего предмета в пасти дали результат. Рука человека постепенно стала выскальзывать из глотки. Почуяв это, волк с еще большей энергией замотал головой, помогая языком и передними лапами, которые буквально сдирали с руки человека кожу. Женя, как и зверь, отчаянно ревел и все же пытался сообразить, что ему делать дальше, пока опять сами руки не проделали неожиданное. Правая рука обхватила нижнюю челюсть, обжигаясь от боли, которую причиняли острые зубы, а левая, отпустив загривок, схватилась за верхнюю. Волчьи клыки помогали пальцам закрепиться за скользкие от слюны и человеческой крови челюсти. Едва это Женя почувствовал, как изо всех сил рванул в разные стороны, пытаясь разорвать голову зверя на две части. В этот момент он и сам был зверем, медведем-вортолнутом. Из него вырвался дикий рев, когда его пальцы почувствовали хруст в пасти зверя. Там что-то ломалось, лопалось, рвалось. Женя остановился, когда волк последний раз дернулся и замер, затих, мелко дрожа телом. Он разжал руки и только теперь почувствовал острейшую боль в них.
Недавно такой могучий и страшный зверь стоял, широко расставив передние лапы, и, словно пьяный, мотал своей огромной башкой, с хрипом и свистом выпуская из развороченной пасти розовые пузыри. Его нижняя челюсть свободно висела и заметно покачивалась, словно посторонняя. Волк не смотрел на человека.
Левой рукой Женя отвязал трясущегося Турмана, и они пошли к реке. Промыв раны, он нашел старый трухлявый пень, разворошил верхний слой гнилушек и, добравшись до чистой сердцевины, стал посыпать раны трухой, как его научили вогулы. Труха быстро впитывала кровь и замедляла ее течение.
Женя долго залечивал раны. Особенно пострадала кисть правой руки. Она вся была глубоко изрезана волчьими зубами, изодрана когтями. Помогла аптечка, которую составил для него Леший. В ней были, как говорил наставник, лекарства от всех болезней и ран. Вот Женя и мазал, обкладывал, протирал и даже пил то, что предписывалось в случае таких травм.
Лишь к середине лета затянулись раны и прошли многочисленные коросты. Порозовевшая от новой кожи рука работала, пальцы двигались. За лечением Женя не заметил, что его второе лето в долине было каким-то необычным. Он никак не мог припомнить, когда был последний дождь. Солнце палило нещадно. На открытых участках трава пожелтела. Не было ни ягод, ни грибов. Кедровые шишки падали пересохшими и недозревшими. Даже пение птиц стало редким явлением. Заметно упал и уровень воды в озере.
Однако, Женю это не озадачило. Вылечив руки, он принялся за давно задуманное – строительство навеса для хранения продуктов и шкур, как в лесной юрте у Семена Анямова. Это крайне нужное сооружение выглядело предельно просто. К четырем, рядом стоящим стволам деревьев, на высоте примерно в полтора человеческих роста крепятся две крепкие жердины. На них из таких же жердей укладывается накатник - перекрытие. Вот и все - навес готов. Остается сделать приставную лестницу и устраивай на нем различные хранилища в виде сундуков, коробов, ящиков, ровно как у Семена. А под навесом можно хранить то, что боится дождя или снега. Кроме того, очень важно было снять кору со стволов-опор. Женя, как советовали манси, аккуратно снял кору, оголив стволы, сочащиеся смолой. Через день-два эта смола высохла и превратилась чуть ли не в стекло. Это делалось для того, чтобы коготки грызунов и даже росомахи-ворюги скользили, а не впивались в ствол дерева.
Навес Женя сделал довольно быстро. А вот емкость-хранилище, в которой он намеревался складывать припасы, далась не сразу и с трудом. В конце концов, он собрал сруб в два венца, длиной примерно в рост человека и шириной около метра. Для этого он использовал плахи из расколотых вдоль еловых бревен. Из таких же плах изладил перекрытие-кровлю, проложив от промокания два слоя бересты. Но самое интересное, это – замок. Женя сам придумал остроумное запирающее устройство для своего хранилища, открыть которое смог бы только человек.
Закончив работу, Женя отправился к Лешему, взяв с собой немного подросшего Турмана.
- Что, и на этот раз живой?! – с едва заметной улыбкой встретил наставник, сразу обратив внимание на необычный цвет рук Жени.
- Как видишь, – бодро ответил гость, улыбаясь в ответ.
- Значит, торпеда побывала!
- Торпеде я выломал нижнюю челюсть, - не без гордости сообщил Женя, усаживаясь за стол и протягивая руки, демонстрируя зажившие раны. Леший внимательно осмотрел шрамы.
- Ну, ну, вижу, вижу. Теперь жди в гости всю кодлу, – добавил он тише. – А где волчонок? – неожиданно поинтересовался Леший.
- Здесь, недалеко. Он боится сюда идти.
- Значит, он теперь тебе за братана?
- Выходит, что так, – Женя покачал головой. – У меня просьба к тебе, Георгий, - Женя так и не мог привыкнуть к тому, чтобы этого глубоко им уважаемого человека звать Лешим.
- Ну!
- Мне бы ружье и патроны. Лук не всегда удобен. Особенно, если, как ты говоришь, придет стая.
- Нет! Ружье я тебе не дам! Для твоего же блага, – строго ответил Леший.
- Это как?
- А так. То, что у тебя есть, хватит, чтобы выжить. А ружье для убийства. А ты не убийца.
- Я, это, - Женя немного замялся. Он не любил просить, но надо было. – Мне бы соли и, если есть, масла подсолнечного.
Леший снова сел на место.
- Все, малыш, считай, хавки больше нет. Соли я тебе дам, а вот всего остального нет. То, что я в прошлый раз приносил, – было последнее. Росомаха-зараза погостила в схроне. Главное, падла, ни одной растяжки не зацепила, тварь. Больше испортила, чем утащила. Ну, я ее уже наказал. Вон, - он указал на черную шкуру, растянутую на стене у входа.
Продолжение следует.
