При слове “отказ” горняки настораживаются. Они понимают - речь о невзорвавшемся снаряде

Если люди где-нибудь в общественном транспорте или на улице услышат слово “отказ”, то у них автоматически возникает вопрос: «Чего?» Отказ двигателя машины? Отказ начальника повысить зарплату? Или отказ девушки выйти за парня замуж? Если это слово прозвучит в карьере или на шахте, то горняки сразу настораживаются и спрашивают: «Где?» Они понимают: речь идет о невзорвавшемся заряде взрывчатки в шпуре или скважине. 

Отказ надо ликвидировать, и работа эта опасная, сравнимая с действиями сапера при разминировании какого-нибудь объекта. Мне довелось работать горным мастером более 30 лет на рудниках Северного Урала и участвовать в ликвидации таких отказов. В шахтах такими работами занимаются в основном взрывники. В карьерах чаще всего машинисты экскаваторов и горные мастера, т.к. после массовых взрывов скважин отказы трудно обнаружить. Они проявляются потом, во время работы экскаватора в забое.
Есть много строгих правил и инструкций, предусматривающих проведение таких опасных работ. На открытых горных работах почти все они сводятся к тому, что если в забое обнаружен отказ, то нужно остановить там работу и доложить об этом вышестоящим руководителям предприятия. Они приедут в карьер, наметят мероприятия и будут руководить ликвидацией невзорвавшегося скважинного заряда. Для тех горных мастеров, кто хочет сбросить с себя ответственность – это лучший вариант. Мы поступали иначе: более половины отказов ликвидировали сами. На каждом горном предприятии были свои веские причины так поступать. Мы были поставлены в такие условия: бокситовые карьеры находились в 50 км от управления предприятием. Постоянной связи с этой конторой не было. Она осуществлялась 3-4 раза в день в дневное время в определенные часы по рации.

Работали в тайге, отрезанные от внешнего мира. Ждать приезда начальства в карьер – потерять более суток. А без ликвидации отказа продолжать ведение горных работ нельзя. 

Ситуация осложнялась еще тем, что у горняков было недоверие к конторским руководителям предприятия. У скороспелых начальников было мало опыта в ликвидации отказов, но много амбиций. Своими бестолковыми указаниями они в таком деле больше мешали, чем помогали. Эти обстоятельства вынуждали горных мастеров брать на себя всю ответственность.
Расскажу об одном случае ликвидации отказа. Это произошло 20 лет назад при отработке Ивдельского карьера №5 (Краснооктябрьское месторождение боксита). Предприятие называлось «Рудник открытой добычи», одно из подразделений «СУБРа» (г. Североуральск). Мы добывали боксит в Ивдельском районе. Машинист экскаватора ЭКГ-5 Сергей Манохин грузил в «БелАЗы» руду. Неожиданно в почве забоя увидел просыпь взрывчатки. Он остановил работу экскаватора и сообщил об этом мне. Я осмотрел забой со всех сторон и понял, что это одиночный отказ скважинного заряда. По рации пытался дозвониться до конторы и доложить - бесполезно, не отвечают. Другого варианта работы в карьере не было. Что делать? Сидеть и ждать приезда начальства или самим ликвидировать этот отказ?
Подхожу к Сергею Манохину и объясняю ему ситуацию со связью: «Будем ждать руководителей?» В ответ от него услышал изречение, в переводе означающее: «Они только мешать будут. Сами разберемся с отказом». Принимаю решение ликвидировать отказ без привлечения начальников. 
Начал подготовку к этим работам. Вкратце эти хлопоты мы называли: «выгнать всех из карьера». Даю указание водителям «БелАЗов» и бульдозеристам выехать из карьера за пределы опасной зоны. Останавливаю работу бурового станка и вывожу машиниста. Бульдозер устанавливаем поперек дороги: никто в карьер не пройдет и не проедет. За час вывел людей и технику из возможной зоны взрыва. Остаемся в карьере втроем: Сергей Манохин, его экскаватор и я. Нам надо откопать в забое заряд и вытащить из него детонирующий шнур с промежуточным боевиком. После этого отказ будет безопасным.
С Сергеем я работаю в карьерах уже больше 20 лет. Отличный экскаваторщик и надежный мужик. На него можно положиться в таком деле, не подведет. Считаю его лучшим экскаваторщиком на Северном Урале, но он со мной не соглашается.
И вот мы вдвоем в кабине экскаватора. Он сидит за командоконтроллерами, а я стою рядом. Впереди забой высотой 10 м. Сосредоточенны. Все эмоции – в сторону. Определяемся, как будем действовать. Начали.

Он выставляет пятикубовый ковш в верхнюю часть забоя над отказом, так он защищает меня от обвала камней сверху. Спускаюсь с экскаватора вниз, забегаю по забою на высоту 3-4 м и хватаю руками детонирующий шнур. Нам сегодня везет: он не зажат камнями, тяну его и вытаскиваю вместе с боевиком – 3-х килограммовой «колбасой» патрона 6 ЖВ. Выбегаю с этим «подарком судьбы» из забоя. Все! Главная опасность отказа – детонирующий шнур с патроном 6 ЖВ вытащены из заряда.

Напряжение последних минут спало. Залезаю в кабину экскаватора, хлопаю по-дружески Серегу по плечу и говорю: «Молодец! Хорошо откопал отказ!» Он улыбается и выдает свою коронную шутку: «Сам знаешь. Где мы - там победа!» От души смеемся. Нам без слов понятно: нешуточная опасность ликвидирована, можно дальше жить и работать.
Сколько таких побед было у него? Много. Их никто никогда не считал. Прошли годы. Пора бы забыть о тех тревожных минутах, но… до сих пор, услышав случайно слово «отказ», настораживаюсь, и мне хочется спросить: «Где?»
12 июля 2021 года.
Юрий Якимов, ветеран труда, ветеран труда «СУБРа».