Я, Таня и Оля познакомились лет в шесть - жили в соседних дворах. Родители Оли и Тани дружили еще до их рождения, и общение девчонок началось, что называется, “от горшка”. Поэтому нам есть что вспомнить, хотя встречаемся теперь довольно редко - Таня после учебы осталась жить в Екатеринбурге, а Оля поехала в гости к сестре в Советский и вышла замуж там.
Судьба нас периодически разводила и сводила физически, но теплая дружба жива до сих пор.
В раннем школьном возрасте одним из развлечений были катания с дворовыми парнями на мопедах. Помню, дома у Оли появился освежитель воздуха, кажется, клубничный, и мы все трое перед прогулкой набрызгали им волосы. Мальчишки, которые были на три-четыре года старше нас, оценили - мы же сидели впереди них и как раз упирались затылками им в носы.
У Олиных родителей была дача где-то в районе Трех Братьев. Однажды мы гостили там и пошли ради забавы на Вагран ловить семидырок. Одну из пойманных закинули в литровую банку с водой и принесли в дачный домик. Противная черная рыба-змея извивалась в воде, выписывая телом разные завораживающие фигуры. Пока чудовище было в банке, мы с интересом разглядывали его, иногда оно присасывалось идеально круглым ротовым отверстием к стеклянной стенке и было точно таким же в диаметре, как сама семидырка. И вдруг змеюка извернулась и выпрыгнула из банки на пол. Нас охватил жуткий ужас, схватить ее руками мы боялись, только истошно визжали и бегали вокруг бедного существа, задыхающегося в безводном пространстве. Потом пришел Олин папа, взял семидырку и вернул ее в воду. А наш страх к тому времени перерос в ненависть к твари, которая нас напугала. Мы уничтожили эту семидырку, выбросив на дорогу и оставив погибать на солнце.
Мы были ровесницы, только Оля родилась в сентябре 1975, Таня - в январе 76-го, а я в апреле того же года. В детстве Оля иногда подкалывала нас тем, что она старше и, соответственно, круче, а мы отвечали: “Ну и что, зато мы поржем на твоих похоронах” - тогда мы даже не сомневались, что и уходить в мир иной будем в том же порядке.
Наши с Олей мамы были медиками, а мама Тани работала в торговле. Тетя Люба была добрейшая женщина. Когда нам исполнилось лет по 8 (а тетя Люба, кажется, руководила магазином “Детский мир”), она купила всем нам одинаковые японские платья. Я помню эти платья как сейчас - они были красные в мелкий цветочек, а по фасону - как платье Красной Шапочки, с белыми рукавами-фонариками, оборкой по низу, и жилеткой-обманкой на лифе - из-под цветастой ткани тоже выглядывал чисто белый хлопок. И вот однажды мы, нарядившись в очередной раз в эти прекрасные платьица, болтались в гостях у Оли. Потом решили выйти погреться на балкон, было лето. А на балконе оказалось ведерко черной смородины, привезенной родителями с дачи. И вот мы начали дурачиться - сначала пуляли друг в друга ягодками, спелыми и сочными. Ударяясь о платье, ягодка взрывалась, оставляя на ткани кроваво-черную кляксу. А мы все больше и больше входили в азарт. В итоге в ведерке не осталось ни одной смородинки, а наши платья можно было сразу отправлять на тряпки для мытья полов. Но мы этого еще не знали - мы пошли в ванную и пытались отстирать одежду в белизне, а потом сушили платья утюгом… Родители нас не ругали. Ни за смородину, ни за испорченные дорогие вещи.
В фотоальбоме, которые в нашей юности было модно оформлять, у меня несколько страниц снимков, где мы только втроем. Называется этот раздел так: “Нам живется лучше всех, потому что с нами смех”. И это чистая правда.
