В июле 2008 года мы ездили семьей в отпуск своим ходом. Двигались в направлении юга, в Волгоград, где в детстве я бывала вместе с родителями, но это было давно и почти не помнилось.
В город-герой въехали ранней ночью с адресом, записанным на бумажке. С трудом отыскали в центральном современном районе частный домик на улице Рокоссовского. Калитку в ответ на настойчивый стук открыл заспанный пожилой дядька, а нам нужна была тоже преклонного возраста, но женщина, и точно одиноко проживающая - моя дальняя родственница по маминой линии. Испуг от того, что на бумажке не тот адрес, а телефона тетушки мы не знаем, быстро иссяк. Выяснилось, что она живет по соседству, и нам просто в другие ворота.
Тетя Ася, которую я помнила только по фотографиям, обрадовалась нам несказанно. Я даже удивилась, потому что никто раньше не рассказывал мне про ее сверх добрый и сверх веселый нрав. Сухощавая, довольно высокая, с белыми крупными кудрями, обрамляющими немолодое лицо с очень молодыми, даже озорными глазами, она обнимала нас, как самых родных людей на свете. Тогда ей было 82 года, но по здоровью и кипучей энергии она тянула максимум на тридцать.
Тетя завела нас в домик, совсем небольшой. Показала комнату, где мы будем спать. Это был, по всей видимости, зал, где, по советской традиции, стоял какой-то сервант с посудой, тумба с телевизором, диван, одно кресло и журнальный столик. На пол быстро сообразили большой матрас, куда уложили сыновей, а для нас разложили диван. Таким образом, мы заняли всю пустующую площадь комнаты, пройти по ней, когда мы укладывались на ночлег, было уже невозможно.
Рядом была спаленка, где гостила еще одна пара, тоже какая-то тетина родня. Они были чуть моложе нас, бездетные, и запомнились тем, что ночью все время нешумно бодрствовали в своей комнате, а потом весь день спали.
Себе тетя поставила раскладушку в кладовке и две с лишним недели ночевала там.
Завтраки и ужины (дни мы проводили в прогулках по городу с перекусами в кафешках) у волгоградской тети были каждый раз уникальными и незабываемыми. Мы рвали с большой гряды спелые помидоры, огурцы, резали на скорую руку салаты, всегда готовили мясо или рыбу без гарниров, а пили поутру чай, а вечерами вино. Ужины были более восхитительными, потому что мы усаживались вместе на улице под навесом, увитым мелким диким виноградом, и много-много говорили. Тетя Ася с беспредельной нежностью вспоминала своего покойного первого мужа, который как раз и был родственником моей мамы, рассказывала, какой веселой, хотя и не беззаботной, была их молодость, да и вся жизнь. С глубоким уважением говорила и о втором супруге, которого тоже уже похоронила. Детей у нее никогда не было.
Не могу без смеха вспоминать, как тетя Ася, чтобы нарвать нам груш поспелее и посочнее, приставила к высокому забору доску, шустро забралась по ней наверх и рвала фрукты со своего дерева, но с тех веток, которые перекинулись на сторону соседей. Сорванные груши она с огромной меткостью бросала поштучно мне вниз. Я недоумевала, зачем? Своих фруктов в саду полно! А она, спустившись вниз, объяснила - там, по ту сторону забора, жил когда-то ее зять, муж племянницы, но оказался непорядочным человеком. А это означало, что жрать теткины груши он не имел ни малейшего морального права.
Денег за проживание мы не платили и даже не рискнули бы предложить, она бы нам этого никогда не простила. Но в знак благодарности подарили тете набор эмалированной посуды - чайник и две кастрюли, большая и поменьше. По тем временам они были довольно дорогими, кажется, тысячи три. А еще поменяли дежурное пластмассовое мусорное ведерко, которое стояло под раковиной. Тетка удивилась этому, она даже не замечала, что на старом ведре глубокая трещина во всю длину и отколота часть ободка. Для нее вещи были такой незначительной мелочью, которая не достойна человеческого внимания.
А вот мы, наши дети, моя бабушка, с которой они дружили по молодости, та влюбленная парочка, которая почти не выходила из ее маленькой спаленки - вот что было для нее настоящим достоянием. От тети Аси исходило столько жизни, столько энергии и любви, которой, пожалуй, хватило бы на то, чтобы согреть целый большой город или даже маленькую страну.
На два дня нам предстояло покинуть тетю Асю, чтобы навестить еще одну родню. Они приняли нас шикарно - большой стол накрыли в зале четырехкомнатной квартиры, каких только деликатесов на нем не было. Часа через два, когда все насытились и наговорились, мы и глава семейства, тоже уже пожилой мужчина, пошли смотреть городские достопримечательности. Помню, он купил нам всем горячую вареную кукурузу, и мы ели ее в парке на лавочке. Мой супруг и дядя Толя (так звали родственника) пили пиво в баночках и домой возвращаться не хотелось, потому что там ждала строгая тетя (кстати, моя), а она очень не любила пьяных и вообще всякого рода отклонения от общепринятых правил. Когда мы все же вернулись, в квартире царила абсолютная тишина и такая же чистота - посуда перемыта, деликатесы убраны в холодильник. Ни у кого из нас даже мысли не возникло достать что-то из него, чтобы перекусить перед сном, или тихонько пробраться на кухню, попить водички. Поэтому мы улеглись по разным комнатам на просторные, широкие кровати, застеленные скрипучим от чистоты и наглаженности бельем.
На следующий день по графику была поездка на их дачу. Дача оказалась еще более шикарной, чем все, до этого увиденное. Там был огромный двухэтажный дом, забетонированные идеально ровные дорожки, вдоль них - высокие кусты культурных крупноцветных роз и виноград, ломящийся от тяжести налитых спелостью гроздей всех цветов - зеленого, белого, синего, красного. Дядя ходил и озвучивал названия всех сортов, мы ходили за ним, восхищенные. Помимо дома была еще отдельно стоящая кухня с прекрасным гарнитуром, водопроводом, в общем, всем, что имеется в приличной благоустроенной квартире.
Ночь нам предстояло провести на этой даче, а утром стартовать назад, в Волгоград к тете Асе.
Я еле-еле дождалась этого утра, спала тревожно. Мне жутко хотелось вырваться из великолепия, которое не грело изнутри, и вернуться в тот тесный и успевший за две недели стать родным и привычным тети Асин уют.
Из Волгограда от тети Аси уезжали тоже утром. Обнимались и плакали. Она приглашала приезжать в следующее лето, а я четко понимала, что не увижу ее уже никогда. И страшно сожалела, что не познакомилась с ней раньше.
