Крайний подъезд в доме гостиничного типа в Североуральске практически нежилой, а если сказать точнее - мертвый и страшный. Но я иду сюда по просьбе сотрудников травматологического отделения ЦГБ, потому что здесь живет человек, которого по-человечески жалко. Медсестра Галина Брамм вместе с водителем и сестрой-хозяйкой отделения в четверг, 29 августа утром, привезли домой в “500 веселых” пациента стационара, который был госпитализирован с сотрясением мозга.
- Мы в шоке, как в таких условиях можно жить? - говорит Галина Брамм, - в подъезде нет перил, в квартире - ни света, ни отопления. А социальные работники как сюда пойдут? Тут же страшно! Сходите, посмотрите сами и напишите об этом, надо как-то помочь человеку.
“В больнице хоть кормят, блин”
Иду в гости к Юрию Петрушину вдвоем с сыном, дабы одной и правда жутковато. При входе в подъезд встречает гора бытового мусора, уютно расположившегося между дверями. Металлические перила срезаны под самый корень по всем лестничным пролетам. Есть ощущение, что подъезд моют, но для кого, не совсем понятно.
Все двери в коридоры, где находятся пустующие и до безобразия захламленные квартиры, выбиты.
- Есть кто живой? - кричу я в каждый пролет, в надежде обнаружить присутствие жизни. В ответ тишина.
На предпоследнем, четвертом этаже, на одной из общих металлических дверей в коридор - навесной замок. А на полу перед дверью - большая лужа засохшей крови. Как позже выяснилось, кровь пролил единственный житель подъезда. После чего и угодил на лечение с травматологию ЦГБ.
- Не помню я, что случилось, никто меня не бил, сам, наверное, упал, - рассказывает Юрий, поняв, что я журналист и пришла по просьбе медиков. "Скорую" сосед вызвал, у него хата на четвертом этаже, где продол закрыт. Его дома не было, пришла его подруга, увидела меня, позвонила ему. А он позвонил в больницу. Видели кровь? Вот там я валялся. А с чем увезли, Бог его знает.
Юрий - не из разговорчивых. В основном отвечает на вопросы, которые я задаю, чтобы хоть что-то о нем узнать. 59 лет, родился 7 февраля 1965 года в Североуральске. Семьи сейчас нет, есть только сестра. На двоих с сестрой им осталась квартира матери в двухэтажке на улице Чайковского.
- Танька (сестра) пыталась квартиру продать, но не получилось, - говорит Юрий, - буду туда перебираться.
В своей квартирке на Каржавина мужчина, как утверждает, живет с 2007 года. На вопрос, как ему в больнице, усмехается: “Ну как… В больнице хоть кормят, блин”.
Интересуюсь, нет ли у Юрия соцработника. Отвечает, что нет, но сотрудники центра социального обслуживания населения Североуральска в его судьбе участие принимают. Дважды навещали его в больнице. За день до выписки привезли одежду - штаны, футболку.
- Она когда одежду мне принесла, сказала: “Будут выписывать, позвони, я найду тебе машину, сам-то не дойдешь”, - вспоминает Петрушин, - а меня утром сегодня разбудили, говорят, собирайся, поехали.
Кастрюли, книги, мухи… Гагарин
Жилище у Юры прямо скажем убогое, комнатушка малюсенькая - кровать, журнальный столик, тумба. Немытые кастрюли стоят на полу рядом с одноконфорочной электроплиткой.
- На ней готовите? - спрашиваю я.
- Нет электричества, недавно все отключили, – отвечает хозяин жилища. - Я тут ни за что никогда не платил.
И все же какой-никакой уют мужчина в комнате навел - на стенах висят картины в рамочках: портрет Гагарина, симпатичные фото рыжей кошки, тигр, два цветных календаря - за 2022 и 2023-й годы. А на подоконнике и всех других имеющихся горизонтальных поверхностях - стопы книг. Юра признался, что любит читать.
Интересуюсь, где работал, отвечает, что много лет болел туберкулезом, поэтому на работу никуда не брали.
- Я пока на птичьих правах. Но сейчас придется устраиваться на работу, - подытоживает мужчина, не объясняя, почему пришел к такому умозаключению.
- Вы в тюрьме сидели? - спрашиваю я, услышав вместо привычного “коридора” - “продол”.
- Бывало, конечно, - говорит Юра.
Передвигается мужчина с большим трудом, на улицу почти не выходит. По неофициальной информации, Петрушин 15 лет отработал на шахте, но пенсию не получает.
