В начале восьмидесятых, когда я работал бурщиком Центральной горной лаборатории, ежегодный медосмотр мы проходили не на шахтах, а в городской поликлинике. Нам назначали день, и мы, трудящиеся ППГУ, сейсмостанции, экспериментального участка и конструкторского отдела, большой толпой носились с карточками по этажам, там и там занимая очередь у кабинетов.
И работал у нас в то время слесарем мужик такой, Саня – светлая голова, золотые руки. Все у него крутилось-вертелось, все было в обкатку, шариком. Но крученый был, как хвост поросячий! Никак к нему не привесишься. Знакомому черту его подари, так, пожалуй, назад отдаст. Саня был разведен, жил один, грустил и поэтому частенько любил отведать «архиерейских сливочек». А пить он был здоров, за что ему не раз доставалось от начальника.
– Ах, ты, крапивное семя! Ах, ты злохудожная душонка, – начинал он, – ты опять? Да я тебя на лучины расщеплю, да я тебя …
Да Саню разве переговоришь, с зубами родился:
– От ума я пью, Евгений Николаевич. Исключительно от ума. Другие-прочие от глупости, а я от ума…
Что с него взять? Его и в семи ступах не утолчешь.
Так вот, этот Саня пришел на медосмотр не то что с похмелья, а так и вовсе пьяный, потому что уже с утра набрался султыги, как жаба илу. Он же знает, день сегодня нерабочий. Ну, и просит нас пройти за него медкомиссию, сам-то он, по состоянию здоровья, этого сделать не сможет.
Что делать, надо выручать парня. А нас народу! Попробуй-ка всех запомнить… И вот я с его карточкой, надев очки, сменив пиджак и зачесав волосы на другую сторону, уже благополучно побывал у хирурга, хотя пятнадцать человек назад был у него под своей фамилией. Кто-то сходил к окулисту («Ребята, я там буков не увижу!»), кого-то лишний раз просветили флюорографией, сходили к невропатологу, психиатру, наркологу и даже зачем-то сдали кровь из пальца. Жалобы есть? Нет. Жалобы есть? Нет.
Все! И только к терапевту на подпись нужно идти самому. Но мы, ввалившись гурьбой в кабинет, объясняя врачу, что торопимся на автобус и на работу, затащили туда и Саню. А там дело тоже идет как по конвейеру: кто-то уже одевается, кто-то раздевается, кого-то слушают, кому-то ставят отметку о прохождении. Саня под шумок в толпе разделся, подал карточку сестре и встал к врачу спиной.
– Дышите. Не дышите. Повернитесь. Дышите. Не дышите. Дышите. Не дышите. Ды…
И вдруг во весь голос:
– ДЫШИ В СТОРОНУ!!!
Секундная тишина, и долгое дикое ржание десяти глоток, слышимое по всей поликлинике.
ГЕННАДИЙ ПАТРАХАЕВ
