Новости других городов
Североуральск
-26 °C
$98,28
€103,24
Узнав от читательницы Людмилы Хуснодиновой, что в июне этого года они с супругом отпразднуют бриллиантовую свадьбу, очень захотела написать об этой паре, о том, как им живется в браке уже 60 лет.
Людмила Дмитриевна немного поупиралась, но согласилась. Только с условием - я приду к ним в гости. Пришла, хозяйка варит на кухне домашние пельмени, кричит: “Дед, неси тарелки, неси вилки”. Виктор Григорьевич послушно ходит туда-сюда, с улыбкой исполняя ценные указания от любимой. Пятнадцать минут - и журнальный столик в зале накрыт, на нем бутерброды, салат, самодельный сыр типа адыгейского, только с солью, рецептом которого Людмила Дмитриевна охотно делится, горячие пельмени.
Прошу рассказать о секретах совместного долгожития. Людмила смеется - она вообще очень веселая и разговорчивая, супруг более молчаливый. Виктор Григорьевич на вопрос, за что полюбил свою будущую невесту, смеется: “Простая она была, аккуратная”... Жена подсказывает: “Готовить любила”.
Судя по фамилии, я была уверена, что оба супруга татары - Людмила Дмитриевна - темноглазая, темноволосая, смуглая. Увидев же супруга, засомневалась - вроде как русский, волосы светлые, глаза голубые. Люся (так называют ее почти все знакомые и друзья) хохочет. Оказывается, все наоборот. Юрий по национальности татарин, приехал в Североуральск из Башкирии. А она русская, хотя многие считали ее татарочкой, благодаря неславянской внешности.
Раз пришел, два. А потом в ЗАГС позвал
Познакомились Люся и Юра в 1963 году, в общежитии, на танцах.
- Раз пришел, два, билеты в кино начал покупать, - вспоминает Людмила, - ну и все. Мне 21, ему 23. Год встречались. У меня отпуск в июне должен был быть, у него тоже. Он пришел ко мне на работу, я маляром работала в “Бокситстрое”, говорит, поехали в гости к родителям, к твоим или моим. Я говорю, без регистрации не поеду. И мы пошли регистрироваться.
Людмила говорит, шла в ЗАГС в кирзовых сапогах и телогреечке, как была на работе. Несмотря на май месяц, на улице еще было холодно.
Медовый месяц прошел у родителей Люси. А вечеринку праздничную по случаю регистрации сделали уже по возвращении в Североуральск.
- Жили у пивзавода у родственницы на квартире, там и гуляли свадьбу, - вспоминает Людмила Дмитриевна, - еще месяц у нее прожили и съехали.
Молодой семье дали комнату в коммуналке на Мира, 9, на три хозяина, где Хуснодиновы прожили пять лет. Потом жили в доме, где магазин “Турист”. После Людмила перевезла в Североуральск свою маму, которая прожила с ними в одной квартире (четырехкомнатной по Белинского, 19) целых 23 года.
“Ни разу маму словом не обидел”
Людмила Дмитриевна не перестает хвалить мужа. Ни разу в жизни он маму ее словом не обидел, только “теща-тещенька”.
Поскольку разговор зашел о маме, Виктор Григорьевич вспомнил смешной случай. Люся уехала в командировку, он пришел с работы (трудился сварщиком на всех шахтах СУБРа), открыл квартиру своим ключом и прямо опешил от увиденного - теща с накрашенными губами, в своей комнате стоит перед зеркалом, хлопает в ладоши и поет частушки.
- Ну, думаю, вольтанулась, что это с ней, - смеется Виктор Григорьевич, - а она увидела меня: “Ой, хозяин пришел” - и на кухню. Я захожу, говорю, мать, налей и мне, я с работы, устал. Ты же выпила. “Кого выпила?” - удивилась теща. Ну а чего частушки поешь? “Запоешь тут, день одна, ночь одна. Со скуки”.
Сталин умер, налоги отменили
Людмила вспоминает жизнь в деревне, когда была еще ребенком. Их у матери 11. Хозяйство - корова, поросята.
- А мы ни мяса, ни молока не видели. Стакан мама оставит, кашку подбелить - остальное сдавали, налоги были бешеные, - говорит женщина, - фронту надо, государству надо. По конюшням ходили проверяли, не дай Бог кого-то утаишь. Сталин умер, налоги отменили. Тогда уже мы жили хорошо, мяса ели досыта.
Наместеземлятоптай, барабушки…
Виктору Григорьевичу тоже есть что вспомнить. Служил он в Германии, в Уральской добровольческой танковой дивизии.
- В 61-м Берлин перекрывали, западный от восточного, стену наносили, танкисты охраняли, - говорит Виктор, - в 62-м - карибский конфликт, Хрущев сказал: “Ребятки, давайте послужим, демобилизации нет”. Вот и пришлось задержаться. Но мы не обижались.
По словам Виктора Григорьевича, служили в то время весело и дружно, все вместе - азербайджанцы, армяне, узбеки, никто никого не обижал.
- Был в учебке один сержант, старше нас по призыву, - с улыбкой рассказывает мужчина, - старшина роты говорит ему: “Садыгзадэ, веди роту в казарму, на месте шагом марш”. Он командует: “На месте земля топтать!”. Так и называли потом, если нерусский, Наместеземлятоптай. И не сердился никто, смеялись вместе. Не было тогда такого, как сейчас. Когда из армии пришел, тут тоже жили дружно. Водку купим, выпьем бутылку на троих-четверых и весь вечер танцуем. Называли танцы барабушки.
Людмила Дмитриевна немного поупиралась, но согласилась. Только с условием - я приду к ним в гости. Пришла, хозяйка варит на кухне домашние пельмени, кричит: “Дед, неси тарелки, неси вилки”. Виктор Григорьевич послушно ходит туда-сюда, с улыбкой исполняя ценные указания от любимой. Пятнадцать минут - и журнальный столик в зале накрыт, на нем бутерброды, салат, самодельный сыр типа адыгейского, только с солью, рецептом которого Людмила Дмитриевна охотно делится, горячие пельмени.
Прошу рассказать о секретах совместного долгожития. Людмила смеется - она вообще очень веселая и разговорчивая, супруг более молчаливый. Виктор Григорьевич на вопрос, за что полюбил свою будущую невесту, смеется: “Простая она была, аккуратная”... Жена подсказывает: “Готовить любила”.
Судя по фамилии, я была уверена, что оба супруга татары - Людмила Дмитриевна - темноглазая, темноволосая, смуглая. Увидев же супруга, засомневалась - вроде как русский, волосы светлые, глаза голубые. Люся (так называют ее почти все знакомые и друзья) хохочет. Оказывается, все наоборот. Юрий по национальности татарин, приехал в Североуральск из Башкирии. А она русская, хотя многие считали ее татарочкой, благодаря неславянской внешности.
Раз пришел, два. А потом в ЗАГС позвал
Познакомились Люся и Юра в 1963 году, в общежитии, на танцах.
- Раз пришел, два, билеты в кино начал покупать, - вспоминает Людмила, - ну и все. Мне 21, ему 23. Год встречались. У меня отпуск в июне должен был быть, у него тоже. Он пришел ко мне на работу, я маляром работала в “Бокситстрое”, говорит, поехали в гости к родителям, к твоим или моим. Я говорю, без регистрации не поеду. И мы пошли регистрироваться.
Людмила говорит, шла в ЗАГС в кирзовых сапогах и телогреечке, как была на работе. Несмотря на май месяц, на улице еще было холодно.
Медовый месяц прошел у родителей Люси. А вечеринку праздничную по случаю регистрации сделали уже по возвращении в Североуральск.
- Жили у пивзавода у родственницы на квартире, там и гуляли свадьбу, - вспоминает Людмила Дмитриевна, - еще месяц у нее прожили и съехали.
Молодой семье дали комнату в коммуналке на Мира, 9, на три хозяина, где Хуснодиновы прожили пять лет. Потом жили в доме, где магазин “Турист”. После Людмила перевезла в Североуральск свою маму, которая прожила с ними в одной квартире (четырехкомнатной по Белинского, 19) целых 23 года.
“Ни разу маму словом не обидел”
Людмила Дмитриевна не перестает хвалить мужа. Ни разу в жизни он маму ее словом не обидел, только “теща-тещенька”.
Поскольку разговор зашел о маме, Виктор Григорьевич вспомнил смешной случай. Люся уехала в командировку, он пришел с работы (трудился сварщиком на всех шахтах СУБРа), открыл квартиру своим ключом и прямо опешил от увиденного - теща с накрашенными губами, в своей комнате стоит перед зеркалом, хлопает в ладоши и поет частушки.
- Ну, думаю, вольтанулась, что это с ней, - смеется Виктор Григорьевич, - а она увидела меня: “Ой, хозяин пришел” - и на кухню. Я захожу, говорю, мать, налей и мне, я с работы, устал. Ты же выпила. “Кого выпила?” - удивилась теща. Ну а чего частушки поешь? “Запоешь тут, день одна, ночь одна. Со скуки”.
Сталин умер, налоги отменили
Людмила вспоминает жизнь в деревне, когда была еще ребенком. Их у матери 11. Хозяйство - корова, поросята.
- А мы ни мяса, ни молока не видели. Стакан мама оставит, кашку подбелить - остальное сдавали, налоги были бешеные, - говорит женщина, - фронту надо, государству надо. По конюшням ходили проверяли, не дай Бог кого-то утаишь. Сталин умер, налоги отменили. Тогда уже мы жили хорошо, мяса ели досыта.
Наместеземлятоптай, барабушки…
Виктору Григорьевичу тоже есть что вспомнить. Служил он в Германии, в Уральской добровольческой танковой дивизии.
- В 61-м Берлин перекрывали, западный от восточного, стену наносили, танкисты охраняли, - говорит Виктор, - в 62-м - карибский конфликт, Хрущев сказал: “Ребятки, давайте послужим, демобилизации нет”. Вот и пришлось задержаться. Но мы не обижались.
По словам Виктора Григорьевича, служили в то время весело и дружно, все вместе - азербайджанцы, армяне, узбеки, никто никого не обижал.
- Был в учебке один сержант, старше нас по призыву, - с улыбкой рассказывает мужчина, - старшина роты говорит ему: “Садыгзадэ, веди роту в казарму, на месте шагом марш”. Он командует: “На месте земля топтать!”. Так и называли потом, если нерусский, Наместеземлятоптай. И не сердился никто, смеялись вместе. Не было тогда такого, как сейчас. Когда из армии пришел, тут тоже жили дружно. Водку купим, выпьем бутылку на троих-четверых и весь вечер танцуем. Называли танцы барабушки.
Комментарии
Популярные новости
