Неумолимое время выщелкивает из бытия тех, кто больше всех знает цену миру и свободе: фронтовиков, тружеников тыла и даже детей Великой Отечественной войны. И тем ценнее для нас память очевидцев тех событий.
Ветеран СУБРа, черемуховец Николай Николаевич Железняков ощутил разрушительные последствия Великой Отечественной войны не только ребенком, но и будучи взрослым. Родом Николай Николаевич из села Ярцево Стародубского района Брянской области. Ему было всего 8 месяцев, когда отца Николая Афанасьевича призвали на срочную службу в Красную Армию, затем в 1941 году отправили на фронт. А в 1943 году он пропал без вести в боях за Украину. Так четырехлетний Николай лишился отца, ни разу его не увидев. Маленький Николай, его мама, бабушка и другие односельчане тоже могли погибнуть. В 1943 году немцы отступали от Москвы через Брянскую область и в отместку партизанским отрядам жгли попадающиеся на пути села. Эта участь постигла и село Ярцево.
- Утром бабушка говорит, вставай Микола, немцы идут. У нас горка была перед речкой. Гляжу: «черная лавина» с нее спускается. Наши мужики мост заранее через реку разобрали, думали, что немцы не пройдут. А те разобрали мельницу, сделали переправу и пришли в село. Начали бить и громить всё подряд, жечь хаты. Наша хата с краю была, в ней немцы сделали штаб, - вспоминает Николай Железняков. – Мы всем селом прятались в оврагах в колхозном саду. Потом мама перенесла меня и бабушку через речку, и мы пешком пошли болотами в другие села, не занятые немцами. В селе Логоватое нас приютили.
Николай Николаевич хорошо помнит, как села освобождала Красная армия и в первую очередь заботилась о детях, оставшихся без крова:
- Помню, как забежал солдат в хату, кричит: «Мамаша, ребятишки ваши будут есть суп с американской тушенкой?!» И покормил нас. Когда освободили и наше село, мы вернулись домой, односельчане тоже. Все дворы сожжены. Один наш дом остался. Мы зашли, а там немецкие автоматы. Мы их в овраге за хатой потом закопали.
К сожалению, брошенные врагом мины и снаряды еще долго убивали и калечили людей и детей в мирное время. Так погибло пятеро мальчишек – друзей Николая Железнякова. Сам он остался цел только потому, что бабушка не пустила его гулять с друзьями, нашедшими снаряды.
Отца маленькому Николаю заменил достойный человек Филипп Бабаков – участник гражданской войны и командир партизанского отряда в Великую Отечественную войну, а после - председатель колхоза села Ярцево. После окончания семилетки Николай трудился в колхозе, заработал право на паспорт, затем семнадцатилетним юношей подался из голодного села со старшим товарищем на Урал, в Черемухово, работать на шахту. Несовершеннолетнего парнишку пожалел начальник отдела кадров СУБРа, бывший фронтовик Мамаев, и, не смотря на малый возраст Николая, устроил его креподелом на шахту «10-ая малая».
- Мы готовили лес для крепления в шахту. Работа все время на улице. Работал я с Дмитриевым, который мне казался старым дедушкой. Потом оказалось, что он фронтовик, но отсидел 10 лет на Колыме. Он заметил, что я без зимней одежды, а пришли холода. И он пошел к начальнику шахты Павлу Павловичу Архипкину просить для меня другой работы. Так я попал в забой, - вспоминает Николай Николаевич. – Даже у шахтеров в пятидесятые годы спецовок не было. Давали курточки брезентовые. На ногах были обмотки, как у солдат, и галоши. Сапог не было.
Пять лет Николай Железняков отработал в забое, а потом до самой пенсии трудился взрывником на родной Черемуховской шахте. За плечами 48 лет трудового стажа. Здесь же в Черемухово Николай Николаевич встретил свою любовь Галину Николаевну. Супруги вместе уже 65-й год, вырастили двух сыновей, обожают четырех внуков и одну правнучку. Всю жизнь Николай и Галина Железняковы помимо основной работы были частью общественной жизни. Николай Николаевич был известен на руднике и на шахте как талантливый фотограф-самоучка. Он сделал тысячи снимков горняков и односельчан, а также неповторимых уральских пейзажей, принимал участие в оформлении комбината шахты и фотовыставок ко Дню шахтера.
Людмила Михалева.
